И. Триптих о мастерстве |
интервью с Игорем Гришиным |
С чего начать? |
авторы Михаил Емельянов, Игорь Гришин |
Классическое Го |
автор Михаил Емельянов |
Музыка Го |
автор Михаил Емельянов |
Го как инструмент воспитания стратега |
автор Руслан Дмитриев |
Модели Го |
автор Виталий Мищенко |
«Мэйдзин» |
Ясунари Кавабата |
Роман лауреата Нобелевской премии посвящен переломному для истории Го моменту. В нем показана встреча классического Го с Го современным, тяготеющим к соревновательной результативности. |
«Русский Учитель японского Го» |
И.А. Гришин, М.Г. Емельянов |
Это лучшая книга по игре Го на русском языке. Написана Мастерами для будущих Мастеров. Если Вы хотите научиться играть в Го, и рядом нет Учителя - это книга для вас. |
«Школа Го» |
В.А. Асташкин, Г.И. Нилов |
Эта серия статей, предназначенная для знакомства с основами игры, опубликована в журнале "Наука и Жизнь" в 1975-1976 годах. Именно с нею многие связывают начало Го в России. |
«Мыслить и побеждать: игра Го для начинающих» |
И.А. Гришин, М.Г. Емельянов, А.В. Степанов |
Первый русский учебник по игре Го (издан в 2006 году). Это оригинальное издание, которое содержит огромное количество учебного и справочного материала по игре Го. Федерация Го рекомендует! |
15
21 июля, в день третьего доигрывания в Хаконэ, я обратил внимание на лицо супруги Мэйдзина. Оно было печально. И моя догадка подтвердилась: Мэйдзин был болен.
- Знаете, - сказала она, - у него здесь какая-то тяжесть... - и показала на грудь.
- Начиная с весны у него уже несколько раз болело о этом месте.
И ещё я узнал от неё, что у Мэйдзина пропал аппетит; накануне он отказался от завтрака, а в обед съел только тоненький ломтик поджаренного хлеба и выпил чашку молока.
В тот день я заметил, как подрагивали впалые щеки Мэйдзина - неподвижность выступающего подбородка как будто подчеркивала малейшее их движение. Но я подумал, что он, как и все мы, устал от изнурительной жары.
В тот год погода стояла сырая, хотя сезон дождей уже миновал, и лето запаздывало. Но, начиная с двадцатого июля, первого дня лета по лунному календарю, наступили жаркие дни. Двадцать первого числа прозрачная дымка застелила небо и горы, и парило так, что даже ни одна из черных бабочек куроагэха ни разу не вспорхнула. Бабочки сидели на лилиях перед верандой. У этих лилий на каждом стебле было по пятнадцать-шестнадцать цветков. На дворе, сбившись в стаю, каркали вороны. Все, и даже девушка, которая вела запись ходов, размахивали веерами. За все время игры такая жара стояла впервые.
- Ну и жарища же здесь..., - Седьмой дан промокнул лоб бумажной салфеткой, затем вытер ею волосы.
- И игра здесь тоже погорячее, ведь мы в горах... Горы Хаконэ...
Хребет Поднебесной -
Горы Хаконэ...
Седьмой дан думал над 59 ходом три часа тридцать пять минут. Он стал обдумывать ход ещё до обеда, а сделал его, когда обед уже давно кончился.
Мэйдзин заложил правую руку за спину и рассеянно пощелкивал веером в левой руке, которой он опирался на подлокотник. Время от времени он рассматривал двор. Похоже, он чувствовал себя как дома и не очень страдал от жары. Усилия молодого Седьмого дана были заметны даже для сторонних наблюдателей вроде меня, а Мэйдзин был спокоен, словно происходившеё здесь мало его затрагивало.
Впрочем, и у Мэйдзина на лице выступил пот. Вдруг он неожиданно взялся руками за голову, затем прижал ладони к щекам.
- В Токио сейчас очень хорошо, - проговорил он; затем, немного помедлив, он вновь открыл рот, словно хотел что-то ещё сказать, но неопределенно махнул рукой, как бы говоря, что он и не такую жару видал.
- М-да, стоило нам съездить на озеро, как тут же наступила жара, - отозвался Онода Шестой дан. Он недавно приехал сюда из Токио. Семнадцатого числа, после первого дня доигрывания, Мэйдзин, Отакэ Седьмой дан, Онода и другие большой компанией ездили рыбачить на озеро Тростниковое.
Едва Отакэ Седьмой дан сделал свой 59 ход, занявший уйму времени, как очередные три хода последовали один за другим, словно раскаты эха, ибо были вынужденными для обеих сторон. После этих ходов положение на верхней стороне доски стабилизировалось. Для следующего хода черные имели широкий выбор и поэтому сделать его было нелегко, но Седьмой дан перенес игру на нижнюю сторону и 63 ход занял у него не больше минуты. Похоже, что это была давно задуманная комбинация. Кроме того, возможно, это был далекий прицел - провести разведку в зоне влияния белых на нижней стороне, а потом вновь продолжить игру на верхней стороне и провести там атаку, но такую острую, на какие был способен только Седьмой дан. Стук камней о доску был очень энергичным, словно партнёры в нетерпении делали долгожданные ходы.
- Хорошо, что хоть жара чуть-чуть спала, - проговорил Седьмой дан, быстро встал и вышел из комнаты. Ещё в коридоре он снял с себя верхние парадные штаны хакама, а когда он вновь вошел в комнату, штаны красовались на нем задом наперед.
- Были хакама - стали макаха, - пошутил Седьмой дан, тут же переодел штаны и искусно завязал крестообразным узлом пояс. Но вскоре снова побежал в туалет. Вернувшись и усевшись на свое место, он принялся старательно протирать очки, затем сказал:
- За игрой раньше начинаешь ощущать, что наступила жара.
Мэйдзин ел мороженое. Было три часа дня. После 63 хода чёрных Мэйдзин задумался на двадцать минут; видно, этот ход был для него неожиданным.
О том, что во время игры Седьмой дан часто отлучается по малой нужде, он сам предупредил Мэйдзина ещё в самом начале игры о павильоне Коёкан, В прошлый раз, 16 июля, он вскакивал так часто, что даже Мэйдзин удивился:
- Что это с вами? Вы чем-нибудь больны?
- Знаете, почки... слабые нервы... Только начну думать - тут же тянет.
- Надо бы поменьше пить чая.
- Надо бы. Но стоит задуматься, как тут же хочется пить, -проговорил Седьмой дан и снова вскочил, бросив на ходу “извините, пожалуйста”.
Эта слабость Седьмого дана была одной из любимых тем юмористов и карикатуристов из журнала Ассоциации Го. Как-то раз даже написали, что за одну партию он проходит путь, равный расстоянию от Токио до станции Мисима на старом тракте Хоккайдо.